ОБЛАЧКО. Рассказ
Она стояла у окна, облокотившись на подоконник, и смотрела на небо. Одно облачко, второе. Она опустила глаза, чтобы утонуть в одеяле из одуванчиков. Мысленно, конечно. Но ей нравилось это сравнение. Точнее это полностью соответствовало её состоянию: хотелось завернуться в одеяло, которого нет... Тяжёлый вздох и вновь всё внимание небу. Небу. Небу. А себе? Она вдруг заметила, что ладошка, на которую она опиралась щекой, стала мокрой. Всхлипнув, она удивлённо начала вытирать глаза. Что такое? Почему ещё пару мгновений назад она шла, вдыхая весенний воздух, и ловила счастье, а сейчас... Почему? Вздрогнув, она обняла себя за плечи и начала немного покачиваться, прикрыв глаза. Войдя в свой собственный транс, она не заметила, как плечи укрыл плед, а тёплые руки сжали её, делясь... теплотой? Спокойствием?
– Ну и почему? – прозвучал тихий, даже вкрадчивый шёпот.
– Потому, – резче, чем хотела, ответила она, дёрнув плечом.
– Это не ответ, – не согласились с ней.
– Что ты тут делаешь? – прозвучал следующий её вопрос.
– Стою, – сказал так, что сразу стало ясна расшифровка: не переводи тему – вот, что говорило всё его существо в этот момент. Она усмехнулась. И, не обращая внимания на неожиданного собеседника, окунулась в облака. Да, опять в небо. Или всё же в себя?
Молчание. Нет, не то удушающее, сводящее с ума мыслями: "Ну что же сказать?" Нет. Сейчас молчание превратилось в одеяло, которого ей так не хватало. И он был частью этого одеяла. Он не торопил её, не давил, просто был рядом, просто был частью тишины.
Уже начало темнеть, небо окрасилось в интересный цвет: там малиновый, а там тепло-жёлтый, а там... Она заговорила:
– Зависимость, – одно слово, которое могло вызвать кучу мыслей, догадок, и взволновать любого. Но он всё так же стоял, поддерживая её. – От людей, – произнесла и резко повернулась, чтобы продолжить, глядя ему в глаза.
– Я слишком завишу от мнения людей. Абсолютно чужих для меня людей, понимаешь?
Она говорила умеренно. Да, для других. Но он увидел крик. И вот теперь его посетило волнение. За неё.
– Почему я слушаю эти голоса? Скажи мне, почему? Почему я расстраиваюсь, если должна говорить: "Вы обязаны принять меня такой!"
Голос её, звонкий, но для других она лишь чуть-чуть повысила его, будто бы для того, чтобы было лучше слышно.
Посмотрев в её глаза, наполненные гневом, злостью, сожалением и слезами, он вздохнул. Потом вздохнул снова.
– Потому что ты глупенькая, – пробурчал он в её макушку, но, не дав и шанса на возмущение, продолжил: – А ещё упрямая. Настолько, что, несмотря на все свои метания и переживания, всё равно ведь поступишь по-своему. Не прогнёшься же ни под кого, – со странной смесью эмоций сказал он, а она подтвердила:
– Не прогнусь! Но...
– Ну что за но? А, облачко?
– Но... Мне кажется, что я не нравлюсь миру, что каждый осуждает меня за вот это "моё"... Почему меня не могут просто любить? Не осуждать, не разочаровываться, почему? Я просто такая, я не хочу поддаваться влиянию других, поступать, как хотят они... И...
– И всё-таки ты глупышка, – вздох человека, повторяющего простую истину, уже миллионы раз. – Глупышка, потому что тебя любят. Понимаешь, ЛЮБЯТ? И худой и полной, с похожими мыслями и с полностью противоположными. Твою детскость и твою серьёзность. Всё это любят! Естественно не все. Нельзя угодить всем. Но твои люди, – он выделил голосом "твои",– примут тебя любой, будут любить тебя любой. Понимаешь, облачко?
– Ты меня любишь? – нет, это было не удивлённо и не застенчиво, требовательный вопрос, взгляд, что кричит "Отвечай!"
– Люблю, – улыбнулся он мальчишеской улыбкой, заметив, как смягчились её черты.
Плед давно упал с плеч, а небо успело потемнеть. Но ей не было холодно, сейчас ей не было темно, как небу, ей, кажется, пришёл ответ, на все её вопросы, метания и переживания. Она наконец-то почувствовала любовь. Любовь мира, любовь к себе, его любовь.
– Да, теперь, кажется, поняла, – сказала она и вдруг попросила: – Напоминай почаще, что любишь меня всю, даже моё безумство, хорошо?
– Хорошо, облачко, хорошо.
И снова одеяло тишины, пропитанное счастьем и умиротворением
|
