Д О Р О Г И Д Е Т С Т В А
ПРЕДВКУШЕНИЕ
Позвало что меня в дорогу
сюда десятки лет спустя…
Бегут вдоль трассы лесостепи,
а в сердце – счастья полнота…
Знать, жизни верное теченье
несет по ней меня туда,
куда душа моя стремилась,
куда по карте без труда
порой я мыслью уносилась…
Что встретит там теперь меня?..
Но с неизвестностью грядущей
уже воссоединена
я этой, вьющейся в просторах
возвышенностей и равнин,
речных долин и узких гребней,
средь тополей, лесных куртин,
распаханного чернозема,
низовий, пойменных озер,
полей неубранных дорогой.
А вдоль – цикорий, маки, терн…
Заборы сельские и стены
в зеленых зарослях плюща,
за ними колосится жито
и бродят гуси, гогоча.
И разлинованы в косую,
как будто школьная тетрадь,
линейку склоны виноградных
плантаций. Скоро вызревать
начнут уже тугие гроздья,
в переплетениях лозы
они под весом сочных ягод
свисают с сеток навесных,
чуть позолоченные солнцем…
Я помню, поздно, октябрем
мы собирали целой школой
последний урожай за рвом
кэпшуны*белой или черной.
И долго мягкою зимой
она лежала, сохраняя
и аромат особый свой
и вкус, на чердаке… Реальней
порой видения для нас,
чем жизнь. И свет воспоминаний
соединяет крепче ласк
сердца. Поверх напластований
земных, физических текут
меж нами токи пониманья,
глубинных связей абсолют.
Я закрываю на минуту
глаза и детства вижу мир.
Там летнее безумство красок,
там буйство трав, цветов и ширь!
И удивленной шалунишкой
я пробираюсь по лугам
в страну порхающих, ползущих,
поющих где-то по кустам,
чирикающих и жужжащих
созданий эфемерных ─ в рай,
где золотистым кругом ─ солнце
сквозь лес непроходимых трав…
Когда въезжаешь на открытый,
высокий и пологий холм,
то кажется, что ты реально
берешь разбег для взлета… Шелк
небесный там, на горизонте,
вверху сливается совсем
с дорожного асфальта лентой…
И вот, преодолев подъем,
ты, точно, словно бы взлетаешь…
Отрыв!.. И рвется в высоту
машина лайнером воздушным,
удачно проскочив черту,
где крутизна дороги здешней
вдруг переходит резко в спуск…
И с высоты полета мыслей
я просто детству улыбнусь…
Иванча, озеро, ─ когда-то
там туристический был слет…
И мы готовились серьезно
к нему недели напролет
тогда, штудируя учебник
истории и словари,
и забирались вглубь молдавских
веков и в древние миры.
И с любознательностью детской
лазейки дальние пещер,
укромные излазить за день
предпочитали мы, в ущерб
другим каким-то развлеченьям…
Ах, этих дней наивных тень,
и этих школьных переменок
и закутков уютных плен…
Бежит и прыгает за нами,
выныривает из кустов
и прячется, как бы играя,
шар солнца низкого… Нет слов,─
так вытянулись и окрепли
стволы и сосен, и берез,
и елей, так раздались кроны
деревьев тех лесополос,
которые еще девчонкой
не замечала я порой
в своих поездках редких в город.
Но по дороге полевой
мы часто лакомились вдоволь
ядром орехов молодых
и недозрелых абрикосов
плодами в скромности простых
лесополос, в усмешке лета…
Жизнь в прошлом припорошена…
Там мы бродили вечерами,
и ошалевшая весна
обрушивала с наслажденьем
лип и акаций духоту
на хрупкость нашего сознанья
и неокрепших детских душ.
Мы даже, помнится, любили
вкусить акации цветков,
и вязкость гроздьев белоснежных
казалась слаще леденцов.
И ночь заигрывала с нами,
когда упершись локотком
в ступени каменные дома,
нагретые дневным теплом,
мы запросто ловили звезды
в чертах мифических фигур…
Как долго светится в вечерней
дали небесная лазурь…
Что нам теперь судить об этом,─
мы просто были все детьми
тех лет, той жизни,─ той вселенной
сынами или дочерьми…
На длинных спусках и подъемах
нам открывает магистраль
такой бескрайней и великой
земли синеющую даль,
синеющие перелески
и взгорья, пряча в синеве
вечерней завтрашнюю тайну,
что я потом найду в строфе
случайно, в предвкушеньи встречи,
как в детских тайниках души…
Предчувствие тревожит сердце…
Но ночь открыться не спешит…
| 